Елицы вернии
В прошлом номере нашей газеты в статье под названием «Когда действует Сам Господь» мы рассказали о Литургии оглашенных, во время которой читается Священное Писание. Она заканчивается призывом диакона всем, кто еще не крещен в Церкви, покинуть храм. Сразу вслед за этим начинается та часть Божественной Литургии, которая по традиции именуется Литургией верных или Литургией Евхаристии. О ней мы сегодня и расскажем.
За три года Христос обошел всю Палестину и обращался с проповедью ко всякому, кто готов был слушать или просто оказывался рядом. Тем не менее, Пасхальную трапезу, за которой последовали Его взятие под стражу, казнь и смерть, Господь разделяет только с самыми верными Своими учениками. Обычный для иудеев праздничный ужин Христос превращает в нечто новое: «Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет». (1 послание апостола Павла к коринфянам, глава 11, стихи 23-26.)
 Так же и Церковь Слово проповеди обращает ко всем, она свидетельствует о Христе всему миру, в ее двери может постучать всякий. Но есть у христиан такое место, в которое не вхож никто посторонний: Сионская горница, в которой две тысячи лет назад собрались Иисус Христос и апостолы, и которой становится на время каждый христианский храм. Поэтому после слушания Слова Божия те, кто только готовится к Крещению, а также временно отлученные от причастия, должны покинуть собрание. В древности за этим следили особые церковнослужители.

Для кого мы приходим в Церковь?
Диакон возглашает: «Елицы вернии – только верные – Господу помолимся». В настоящее время всю важность этих слов трудно понять, потому что границы между Церковью и миром размыты. Литургию служит священник, он читает положенные молитвы, хор поет положенные песнопения и отвечает священнику положенными словами. При этом совершенно не важно, кто стоит в храме, какова его жизнь, чем он дышит – всяк молится сам по себе, независимо от других. Мы так привыкли. Для нас это само собой разумеется. Но это не правильно, и это видно из возглашения диакона: «Оглашенные, изыди́те – верные, Господу помолимся». То есть само богослужение свидетельствует о том, что те, кто стоит в храме, важны для его совершения. Служит Литургию не священник, и даже не священник с мирянами, но Сам Христос, который одновременно и единственный Священник, приносящий Богу жертву, и сама эта Жертва. И все верные, собранные во имя Христа, независимо от сана и должности, составляют Тело Его, и потому как тело участвует в жизни главы, так и Церковь, все верные христиане, каждый на своем месте, каждый своим служением, участвуют в священстве Христа, участвуют в Его жертве. Потому, когда в храме эта жертва Христова вспоминается и вновь приносится, остаются за закрытыми дверями только верные, только христиане.
Согласны ли мы быть верными? Согласны ли мы в ответ на плоть и кровь, которые Христос отдал за нас, отдать за Него свои плоть и кровь? Ведь, приходя в Церковь, мы приходим не для себя, но для служения делу Христову в мире, на которое и были посвящены в Таинстве Крещения.
Литургия верных, как и Литургия оглашенных, начинается с прошений ектении, возглашаемых диаконом. В это время священник читает две так называемые молитвы верных, в которых он молит Господа сделать нас достойными стоять перед престолом и совершать Таинство, укрепить нашу веру и разум и даровать неосужденное причастие Своих Тела и Крови. Молитву эту иерей произносит не только от своего имени, но и от имени «молящихся с нами» и «с любовию служащих Тебе». Молитва верных совершается как бы «единеми усты и единем сердцем» (См. архим. Киприан (Керн). Евхаристия).

«Никтоже достоин»

В конце ектении открываются Царские врата, для того чтобы в алтарь были принесены приготовленные хлеб и вино. Готовятся они на проскомидии (см. статью «Таинство таинств» в №11 (ноябрь) за 2013 год), и до этого момента находятся в алтаре на жертвеннике.
Перенесение Святых Даров называется Великим входом, в отличие от Малого (с Евангелием), совершаемого в начале Литургии. Великий вход – один из самых торжественных моментов службы. Он имеет довольно сложный чин, вызванный тем, что сейчас действия, связанные собственно с перенесением Даров, сочетаются, соединяются с обрядами «приближения к престолу», составлявших в древности отдельный момент службы. Начинаются священнодействия Великого входа, как и всякий важный элемент службы, каждением. Священник в это время читает тайную молитву о самом себе, в которой исповедует, что «Никто не достоин приступать или приближаться к Тебе, Царю Славы…», и молит Бога, чтобы Он очистил душу и сердце священника «от совести лукавыя», и сделал его достойным совершить священнодействие Тела и Крови Христовых. Почему вдруг во время Литургии, которая есть «общее дело», священник читает такую личную молитву?
Пожалуй, лучший ответ на этот вопрос таков: «При наступлении в евхаристическом таинстве того момента, когда предстоит священнику <…> заступить то место в Церкви и во всем творении, которое принадлежит только и лично Христу <…> когда руками, голосом и всем существом священника будет действовать сам Христос, как не обратиться ему с этой личной мольбой ко Христу, не исповедать своего недостоинства, не молить о помощи <…>? Как не почувствовать именно личного трепета, нужды именно в личной помощи свыше и, главное, личной ответственности — нет, не за «объективную действительность» таинства, а за «действенность» его в душах и в жизни верующих? Ибо если «никто же достоин» совершать это служение, если оно всецело и до конца — дар благодати Божией, то тогда только в смиренном сознании нами этого недостоинства и открывается для нас возможность получения и усвоения его» (прот. А. Шмеман. Евхаристия. Таинство Царства).
Хор в это время поет входное песнопение. Чаще всего это «Иже херувимы…», но дважды в году, в Великий Четверг и в Великую Субботу, поется «Вечери Твоея тайныя днесь…» и «Да молчит всяка плоть человеча…» соответственно. Содержание этих гимнов сходно: всем верующим предлагается с благоговением внимать тому, что будет происходить в дальнейшем, отлагая всякое суетное житейское попечение, а сама процессия со Святыми Дарами предстает как шествие Господа на страдания и смерть ради нашего спасения, сопровождаемого ангелами, прославляющими Своего Владыку.
 Священнослужители выносят на солею дискос и потир, а также (если священников несколько) орудия казни Христа: крест, копие, лжицу. Впереди церковнослужители и диаконы несут свечи и кадила. Хор прекращает пение входного гимна на середине. На солее священник с диаконом обращаются лицом к народу и произносят поминовения Патриарха, епархиального архиерея, духовенства и народа, осеняют народ священными сосудами и входят в алтарь, негромко поминая друг друга. Хор заканчивает Херувимскую песнь. Священник поставляет хлеб и вино на святой престол, покрывает их возду́хом и кадит, читая тропари из служб Погребения и Воскресения Христа, которые напоминают нам о том, что страдания и смерть Господа стали источником нашего воскресения и новой жизни.

Подготовка к Таинству

Священник просит молитв у диакона: «Помолися о мне, брате и сослужителю». Диакон молится, желая ему благодатной помощи в совершении таинства: «Дух Святый найдет на тя и сила Вышняго осенит тя». «Тойже Дух содействует нам вся дни живота нашего» - отвечает священник. На ответную просьбу диакона помянуть его, предстоятель молится: «Да помянет тя Господь во Царствии Своем…».
Разворачивание антиминса, перенесение и поставление Святых Даров на престол, их каждение и покрытие – это, так сказать, вещественная, материальная подготовка к Таинству. Каждение алтаря, духовенства и народа, молитва священника о самом себе, пение Херувимской песни, поминовения при входе в алтарь, а также диалог священника и диакона перед престолом – это подготовка личная, духовная к принесению страшной жертвы.
Царские врата закрываются. Диакон выходит на солею, чтобы призвать народ помолиться о «предложе́нных честны́х Даре́х». Священник читает молитву приношения, которая относится уже к следующим священнодействиям, подготавливая нас к молитве благодарения и возношения, к совершению Таинства Евхаристии, испрашивая содействия нам в этом Духа Святого. Завершим рассказ о Литургии мы в следующем номере нашей газеты.

 

В пивной на Брайтон-Бич.
-Как ви думаете, Хаймович, зачем наши
предки 40 лет бродили по пустыне?
-Ну, на это, Абраша, у них таки было,
по крайней мере, две причины –
во-первых, пока они ходили,
их на халяву кормили,
а во-вторых, они искали место где
бы не воняло нефтью.
-Таки что, 40 лет искали?
-Нет, нашли довольно быстро,
а потом ходили кругами…
-Таки зачем?
-Так ведь, пока они ходили,
их же на халяву кормили!

29 октября вечером на спортивной площадке православной гимназии прошло футбольное состязание. Планировался матч между учащимися гимназии и ребятами из молодежного общества «Держись!» Но фактически на стороне и той, и другой команды за мячом гонялись легионеры. Часть игроков команды гимназии ее уже окончили, за «Держись!» большей частью выступали ученики Челябинского духовного училища.
Две сборные
Будущие пастыри поехали на маршрутке, предвкушая, наверно, легкую победу над мальчишками. Мы и постарше, и физически посильнее. По дороге получаем смс-ку: гимназистов набралось одиннадцать человек. В наши возбужденные умы стало потихоньку проникать отрезвляющее сомнение. Нас всего шестеро, играть без замен против постоянно свежего противника нам будет тяжело. Тут и я подлил масла в огонь, вспомнив, что года два назад мы бесславно проиграли школьникам с какой-то неприличной разницей.
Когда мы ступили на поле сражения и увидели несметные полки статных витязей-голеадоров, вся блажь, а вместе с ней и надежда на благополучный исход, быстро улетучилась: уйти бы не осмеянными, и то хорошо. Из «Держись!» все же пришли два человека, оба уже поджидали нас на поле. Знакомимся с ними по ходу дела.
В одни ворота
Поскольку численный перевес был явно на стороне гимназистов, решили разделить их на две команды, и играть по круговой системе. Начало первого матча подтвердило худшие наши опасения: защита считает ворон, нападению приходится, дабы прикрыть тылы, постоянно отходить назад, забыв про чужие ворота, эффектные пасовые комбинации и срывающие аплодисменты болельщиков голы. Болельщиков, точнее болельщиц, было немного: три девушки, все на этот раз из «Держись!» Поддержка трибун была довольно вялой, скандирование кричалок не подгоняло нашу атаку, хотелось выбить мяч подальше и, пока он летит к бьющему копытом землю противнику, отдыхать.
Когда в сетку наших ворот залетело три безответных мяча, из-за бровки игроки отдыхающей команды с издевкой затянули известную песню «Аргентина – Ямайка…». После этого стало как-то совестно, мы собрались с духом и больше уже не пропускали.
Оргвыводы
Пока две команды гимназистов играли между собой, мы устроили разбор полетов. Линии обороны была дана команда играть ближе к игрокам и жестче, чтобы они постоянно чувствовали у себя за спиной хриплое дыхание защитника. Атаковать решили без излишней тонкости и виртуозных финтов – заброс мяча на чужую половину поля, борьба за мяч, удар по воротам. Когда придерживаешься тактики, даже самой простой и незрелищной, результат не задерживает появиться.
Несколько опасных ударов в начале второй встречи мы таки нанесли, соперник был явно растерян, не ожидая от нас такой слаженной и бравой игры. Не раз футболисты простирались на земле, набивая ею рот, не раз с лихо размахнувшейся ноги слетал кроссовок. Мы вцепились зубами в победу и отпускать ее не собирались. Однако постепенно мастерство взяло свое, и один за другим у наших ворот стали возникать опасные моменты. На наше счастье, вратарь Сергий стоял как скала: ловил, отбивал, вытягивался в шпагате. Иногда выручала только его борода. Для нас, знающих историю богатыря Самсона, это было несомненно, хотя гимназисты считали, что нам просто везло. Но везет сильнейшему, а мы в тот вечер сильнейшими явно не были. Незадолго до финального свистка нам все-таки забили обидный мяч.
О главном в спорте
Делать нечего, решающий междусобойчик мы смотреть уже не остались. Поблагодарили всех за хорошую игру, сделали памятное фото и поехали восвояси, как говорится, не солоно хлебавши. В сухом остатке: боль в мышцах, ссадины, и, как ни странно, удовлетворение от вечера, проведенного не перед монитором, а на поле сражения.
Я не согласен с поговоркой, что главное – это участие. Так оправдываются слабые. Главное в спорте – победа. Оправдываться не будем – мы были слабее и проиграли по делу. Но… Мы начали играть, как придется, просто смотрели, как вокруг нас бегают парни и расстреливают бедного Сергия. Закончили мы как команда, которая борется за победу. Пусть она от нас ускользнула, но мы ее хотя бы пытались поймать.
Константин Комлев,
оттянутый к своим воротам форвард
Фото: священник Дионисий Кадомцев,
оттянутый к своим воротам хавбек

Некоторые братья наши во Христе бурно обсуждают встречу печально известного в интернетах своей невоздержанностью геронды Афанасия ака m_athanasios, и, в частности, фотографию из альбома "Визит Святейшего Патриарха Кирилла в Грецию. Посещение Великой Лавры преподобного Афанасия Афонского". Сейчас этой фотографии там нет, видимо скрыли чтобы не смущать всех когда-либо обиженных руганью геронды, хотя сама фотография, где Святейшего сопровождает представитель Константинопольского Патриархата на Святой Горе Афон митрополит Милетский Апостол, - вполне удачный снимок. Альбомы с Афона вообще все прекрасны, посмотрите.



Не очень понятна истерическая активность этих наших братьев по поводу как самой возможности встречи патриарха с герондой, так и удаления фотографии из альбома на Патриархии.ру. Странно было бы предполагать, что на Святой Горе кто-то стал бы устраивать фейс-контроль, и не давать простому монаху подойти к патриарху. На Афоне никто пока, слава Богу, на патриарха с голыми сиськами не бросается, служение предстоятеля включает в себя общение с разными людьми и отталкивать никого патриарх, как можно видеть на фото, отнюдь не собирается, разве что мягко наставлять.

Что касается удаления фотографии из альбома Патриархии.ру, то это вызвано, вероятнее всего, просьбами большого количества обиженных герондой людей. И хотя она до сих пор доступна на сайте ОВЦС, пусть это будет геронде своеобразным знаком, напоминающим о высокой ответственности каждого монаха, а тем более Афонского, каковым ему выпало счастье быть. Святейший про это как раз намедни говорил:

Сейчас большим соблазном является Интернет. Многие монахи поступают, на мой взгляд, совершенно неразумно: с одной стороны, они уходят из мира, чтобы создать благоприятные условия для спасения, а с другой стороны, берут свой мобильный телефон и начинают входить в Интернет, где, мы знаем, множество греховного и соблазнительного. И тогда возникает вопрос: когда монах берет в руки мобильный телефон, чтобы войти в Интернет, не должен ли он подумать, а стоит ли ему вообще в монастыре находиться?

Как знать, может именно эти слова патриарх и вкладывал в уши геронды в тот момент, когда был сделан это снимок.

Я всегда буду благодарен Татьяне Лазаревой за то, что она поддержала наш театр несколько лет назад. Но, так, имхо, нельзя!
(кто бы ещё подсказал, где найти фото плачущего Станиславского для юзерпика?:) )

Оригинал взят у arguendi в Свободные СМИ

Съездили сегодня с отцом Евгением в березовую рощу, где будет храм в честь святой Татианы (http://aldebar86.livejournal.com/15332.html). Я был здесь две недели назад. Все это время штаб отца Евгения решал всякие бумажные проблемы: архитекторы, экологи, египтологи - всем нужно в строительство сунуть свой нос, и желательно поглубже. К тому же квартира, в которой раньше молились, сгорела дотла, чудом проект цел остался, зато хорошо провонял дымом. Сейчас лежат все документы на храм в одной большой коробке, все перемешано, отец Евгений еще не разобрался, какие есть у него разрешения и сметы, а каких нету. Только чтобы одно дерево спилить, нужно с десяток бумаг, завизированных во всех возможных инстанциях. Один плюс: батюшка-настоятель хоть похудеет немного, пока бегает от окошка к окошку, со стройки в храм, и обратно.
Раньше на будущую стройку неуверенно намекали лишь колышки, вбитые по краям отведенной под храм территории.


Неделю назад поставили вагончик для рабочих (которыми будут исключительно граждане Российской Федерации).



А сегодня сгрузили на полянку часть забора.





Везти ж/б конструкции приходится аж  из Чебаркуля. Поскольку грузоподъемность епархиальных авто невелика, придется сделать еще пару ходок.
Мне досталась самая легкая работа - щелкать. Фотик отца Евгения настолько удобный, что просто держать его в руках - удовольствие. Я бегал по месту разгрузки как шальной, фотографировал все, что попадется. К несчастью, батарея сдохла как раз тогда, когда я вошел в раж. Так что оставшиеся полчаса я просто наблюдал.
Больше всех суетился Паша: раздавал команды, прикрикивал на норовивших встать аккурат под грузом весом в одну тонну прохожих, жестикулировал, по-пастушьи присвистывал и ругал отечественные грузовики, которые, как бережно к ним ни относись, рассыпаются уже через год эксплуатации. Паша - субъект загадочный. По многим признакам, живет он небедно, но когда работает, не приложу ума: постоянно, утром и вечером, а то и днем он в храме, молится или трудится.



Водители, особенно Дмитрий Николаич, были как всегда спокойны и степенны, олицетворение народной смекалки и рассудительности. Любой совет они с невозмутимым видом игнорируют, на любой твой вопрос они отвечают взглядом, указывающим на твою неоперенную желторотость (с которой невольно соглашаешься), ничто, достойное удивления, их не удивит, никакое затруднение не приведет их в замешательство.



Саша, который может хмуриться, когда все вокруг поют и смеются, а когда его приветствуют: "Христос воскресе!", гробовым голосом отвечает: "И что с того?" (шопенгауэр отдыхает), этот Саша, обрадовавшись монтировке (водилы говорят ласково: "теще"), которую бросил к его ногам Дмитрий Николаич, стал с улыбкой на лице изображать античного атлета-копьеметателя.



Некоторые прохожие быстренько пробегали под стрелой крана, которая нависала как раз над асфальтовой дорожкой, но иные, заинтересовавшись, останавливались. Одна бабушка, с бусинками-безуминками в глазах, расспрашивала отца Евгения о храме, что да как, и неожиданно попросила у него благословения - народ здесь, оказывается, подкованный.



Другая женщина (фото, к сожалению, нету) пообещала даже помогать, чем может. Был еще дедуля один, сначала он, как и многие, прошмыгнул мимо крана и нас, через пару минут, однако, вернулся и стал "воспитывать" отца Евгения: есть ли у него разрешение на строительство, да где оно, он сейчас в полицию заявит и проч.



Когда начали разгружать вторую машину, на западе начал собираться дождик. Выглядевший уставшим батюшка с кем-то договаривался по телефону и отрешенно смотрел на блоки, которые приминали высоченную траву.



До ливня со всем управились. Уезжая, не мог не сфоткать (уже на другой аппарат) самолет. Отец-настоятель всю дорогу молчит, иногда только дает краткие указания-просьбы. У него в голове сейчас березки, которые надо спилить, подъездные пути, которые надо подводить, бумаги, которые надо собрать и заверить... Ах, да! и Бог, которому надо молиться.

Оригинал взят у diak_kuraev в Межведомственная комиссия вырабатывает стандарты миссионерских практик

Оригинал взят у diak_kuraev в Просвещение по турецки